четверг, 28 января 2010 г.

Семь раз отмерь …

Сегодня – День рождения Миннигарифа Ибрагимова - отца моей матери!

Я называл его, омский бабай. Потому, что дедушка с бабушкой, сколько я помню, жили в Омске. Там и похоронены.

Главное воспоминание о Миннигариф-бабае это – его веселая улыбка и тщательность во всех занятиях. «Семь раз отмерь, один – отрежь», как нельзя более точно – о нём!

Да и буквально он поступал так в силу своей профессии. Бабай был потомственным портным. Из его рассказов я узнал, что в основном их деревня Большой Савруш Сабинского района Татарстана состояла из мастеров кройки и шитья. По окончании уборки урожая артель мужчин оправлялась кочевать по округе, обшивая всех от мала до велика.

Как-то взялся бабай сшить мне зимние рукавицы из остатков старого овечьего тулупа. Несколько раз он заставил меня руку прикладывать на картонку для выкройки. Потом примерял заготовки не единожды прежде, чем окончательно разрезать мех. Затем чуть не по волоску выстригал шерсть на местах будущих швов и разминал своими пальцами шкуру. Зато рукавицы получились удобные и прочные! Одевал я их в самые крепкие морозы несколько зим. Не одну я снежную крепость построил и пещеру в сугробах вырыл прежде, чем овчина износилась окончательно.

Миннигариф-бабай, будучи инвалидом, всю жизнь портняжил дома по патенту.

Один глаз потерял, играя в детстве с поджигом (самодельный пистолет). А стопу ноги - упав в юности с подножки трамвая. Тем не менее, как рассказывала мама, дед прекрасно управлялся с ножной швейной машинкой «Зингер». Клиенты уходили от него всегда довольные и качеством, и сроком выполнения заказа. Готовый мужской костюм-тройку дед отдавал заказчику на следующий день после обмера с одной-единственной примеркой. А, добротное драповое зимнее пальто с каракулевым воротником было готово за три дня.

Не помню бабая грустным или злым. Всегда пошутит, засмеётся, подмигнёт живым глазом и задорно блеснёт другим - стеклянным. Даже его слегка подпрыгивающая из-за хитро поскрипывающего протеза походка прогоняла  уныние!

Наверное, жизнерадостность позволила Миннигариф-бабаю до глубокой старости трудиться. Когда не смог уже исполнять сложные заказы, бабай шил меховые шапки и безрукавки, развесёлые тюбетейки и утеплённые стельки, всякую мелочь и продавал на базаре. И в каждый свой приезд в Уфу давал вырученные деньги своим двоим дочерям и трём взрослым внукам, имевшим уже своих детей – его правнуков. Конечно, не потому, что мы нуждались. Я полагаю, дед самоутверждался, таким образом. А ещё, он испытывал удовлетворение и радость от факта и процесса дарения!

А какой у него был прекрасный сад!

В подполе его отличного бревенчатого дома – красавца на 7 линии города Омска стояли ряды солений – варений за несколько предыдущих лет. Разумеется, в этом была огромная заслуга и моей бабушки Нафисы – неутомимой чистюли и стряпухи.

Я уже заканчивал институт, когда бабай продемонстрировал свою прекрасную память.

Перед тем, как сели вдвоём с ним играть в подкидного дурака, дед пропустил за ужином пару рюмок водки. Хоть и будучи мусульманином и посещая, как положено мечеть, не мог дед отказать себе в этом источнике радостного настроения. Так вот …  Как я ни старался, а проиграл подряд несколько партий. Потому, что мой противник всегда помнил все до единой карты, вышедшие из игры. А было ему тогда уже – далеко за семьдесят …

Жаль заканчивать рассказ …  Да требуют внимания повседневные хлопоты нашей скоростной современности. Однако пример моего омского бабая свидетельствует, что всегда и везде успевает тот, кто ни куда не спешит!

Сознание того, что следуя правилу деда, я ни разу в жизни не пожалел о тщательно выполненном деле, вдохновляет меня на дальнейшее самосовершенствование.